«Крупномасштабную войну никто не отрицает, и о неготовности к ней речи быть никакой не может», — сказал Герасимов, выступая на Общем собрании Академии военных наук.

http://news.mail.ru/politics/11750313/?frommail=1

Интересен сам подход к войне, к оценке опасности войн против России, к анализу типов войн, в том числе и крупномасштабных против нашей страны. Анализ этот и подготовка, даже по звучащим сейчас фразам начальника Генштаба, находятся на таком уровне, что июнь 1941 года покажется «детским садом» по сравнению с современной «готовностью» российской армии к войне, в том числе и крупномасштабной.

Интересно также, что начальник Генштаба говорит только о «речевых фигурах»: «войну никто не отрицает», «о неготовности к ней речи быть никакой не может». А эти высказывания военачальника уже не просто речевой результат, и даже не результат ошибок мышления – это говорит о непонимании сути того, что должен обсуждать, о чём думать и что анализировать, начальник Генштаба России. Начальник Генштаба России – не лингвист и профессия у него другая, и думать он должен о том, что реально происходит в окружающем Россию мире, и в российской армии. И только в последнюю очередь о том: о чём может идти речь и о чём не может. Тем более о неготовности такая речь именно может и должна идти, чтобы понимать, что собственно представляет собой сейчас армия России. 

Понятно, что всегда есть специальные военно-политические, военно-стратегические и прочие работы, положения, взгляды, которые не являются публичными. Но, тем не менее, всё никогда не может быть секретом и есть концептуальные основы, которые являются не секретными, а исходными, и на которых строится анализ исторической эпохи, развития и прогнозы военных угроз и иных социальных опасностей.

Сегодня, в том числе и по высказываниям начальника Генштаба, можно с уверенностью сказать, что никакой актуальной, достоверной концептуальной базы содержания современного общественного развития и исторической эпохи у российских военных нет, так же как нет их и в стратегии российской политики. Отсутствие такого понимания сказывается и на военной стратегии и на внешней политике России вообще, на её международной пассивности (в соотношении с её стратегическим потенциалом и целями), поскольку отсутствие стратегии приводит к сиюминутной и бессмысленной борьбе за выживание.  

Говоря об аутсорсинге, начальник Генштаба отметил, что он нужен, чтобы разгрузить солдат от несвойственных им функций. «Но аутсорсинг нужен только в мирное время и только в пунктах постоянной дислокации», — пояснил Герасимов, добавив, что на всех учениях и при ведении боевых действий эти функции будут выполняться войсками.

Президент Академии военных наук (АВН) генерал армии Махмут Гареев, в свою очередь, считает, что систему аутсорсинга в Вооруженных сил необходимо в корне пересмотреть.

«На наш взгляд, систему этих аутсорсингов нужно в корне пересмотреть: издать законы, предусматривающие в случае войны, перевод их на военное положение и полное подчинениекомандирам частей», — сказал Гареев, добавив, что в противном случае тыловое и техническое обеспечение будет сорвано.

http://news.mail.ru/politics/11750313/?frommail=1

Может быть наши военные представят (модель сделают, пусть и не математическую), как это будет в реальности и в реальной войне? Как этот аутсорсинг будут осуществляться в боевых условиях? Организации сейчас аутсорсинг осуществляют ТОЛЬКО из-за денег. А на войне совсем другие стимулы являются главными. Может вспомним лето 1941 года и как две армии под Уманью попали в окружение «Зелёная брама»? И как они оказались без боеприпасов? И как грузовики (и тоже уже не все) вернулись без боеприпасов для этих армий, потому что не смогли получить их на складах боеприпасов, относящихся к другому фронту. А на околице села стояло семь боеспособных танков, у которых не было горючего и боеприпасов, и командиры которых, не имея возможности выполнять свой воинский долг, застрелились. Это было тогда и там, в 1941 году. А теперь перенесите это всё на современный аутсорсинг! Есть большая вероятность, что эти грузовики даже не поедут за боеприпасами, а сразу "выиграют конкурс" на аутсорсинг у противника и будут обслуживать уже не вероятного, а реального противника. Такая у нас не придуманная, не речевая, а существующая в жизни реальность.

Может быть вспомним ещё как назывались бы те, кто придумал этот самый аутсорсинг в условиях войны? И что бы с ними сделали?

А может быть вспомним уже аналогичный процесс отделения «чистых» функций от «несвойственных» и сопутствующих видов деятельности и о результатах этого? У нас есть очень хороший исторический опыт этого. И совсем недавний. Как мы освободили КПСС от «несвойственных» ей функций, чтобы она могла сосредоточиться только на «свойственном» ей, на политике? КПСС очень эффективной после этого стала? А освобождённое от неё государство? А обществу лучше стало?

Конечно, это уже дела давно минувших дней. Но с реформой армии очень похоже на реформу КПСС. Тем более, что и КПСС (которой тогда называлось государство), и армия – это два необходимых условия существования и развития общества. Государство так пока и не восстановилось. Вот и армию продолжаем «валить» по тем же дурацким принципам, что и государство.

Может быть и жён в семьях освободим от несвойственных им функций? Оставим только «выполнение супружеского долга», а остальное – уборка, готовка, стирка, воспитание детей и прочее, отдадим на аутсорсинг? Тем более, что есть и позитивные примеры этого: вот госпожа Васильева, бывшая сотрудница министерства обороны, как раз перевела у себя всё домашнее хозяйство на такой аутсорсинг. Правда, возможности для этого у неё появились только после… Ну сами знаете, после чего.

Такое впечатление, что у России не было ни опыта Великой Отечественной войны, ни других войн, ни Афганистана, ни всех остальных, и наши офицеры, военная практика и мысль не знают, что армия, её боеспособность, сила её сопротивления и остальные необходимые качества для устойчивой боеспособности подразделений зависят не только от умения стрелять и пользоваться штатной боевой техникой? Ещё большее значение для этого имеет то, что называется воинским, боевым духом. А он воспитывается не только на стрельбище, но и в ПРЕОДОЛЕНИИ тягот и лишений воинской службы, в том числе, как ни банально и кощунственно может показаться на первый взгляд – в нарядах по столовой и других формах воинской жизнедеятельности, которые формируют неэгоистическое и духовно-выносливое отношение к выполнению воинского долга.

Воинский и монашеский пути – очень близки духовно. И в монастырях совсем не случайно не освобождают, а нагружают послушников «несвойственными» для монахов бытовыми, самыми примитивными трудами. И в монастыре, и в воинской части духовная битва начинается не «потом», а идёт всегда. Только это позволяет солдатам и в условиях войны показать такую высоту своего духа, которая и даёт Победу.

Аутсорсинг бывает только там, где предают, и никогда - там, где побеждают!