Известия. 07.04.2005
Звездный час Владимира Галла - это, конечно, 1 мая 1945 года. Подступы к Берлину, окруженная нашими войсками крепость Шпандау, которую удерживают несколько тысяч немецких солдат. Майор Василий Гришин и капитан Владимир Галл идут парламентерами. Напряженные переговоры - сначала у стены с командованием цитадели, потом в самой крепости - с гарнизоном ("Жизнь не гарантирую", - подчеркнет комендант, когда услышит, что русские хотят лично поговорить с солдатами). Наконец Шпандау сдается без единого выстрела. Сейчас немцы признают: рискованное парламентерство русских спасло тысячи немецких жизней. Эта история знаменита благодаря фильму "Мне было 19", который снял сослуживец Галла Конрад Вольф. (Галла сыграл молодой Василий Ливанов.) Менее известно другое - что было в судьбе Владимира Галла до и после крепости Шпандау. Как во время Великой Отечественной войны работали наши подразделения по разложению войск противника. Те, кого тогда шутливо называли "разложенцы".
* * *
Перед войной - знаменитый ИФЛИ (Институт истории, философии и литературы), друзья-однокурсники, которые потом прославят советскую поэзию: Павел Коган, Сергей Наровчатов, Давид Самойлов... Специализация по немецкому языку и литературе, любимый преподаватель - экспансивный чернобородый доцент Лев Копелев. Он выделял молодого студента ("очень понравилась моя курсовая по шиллеровскому "Вильгельму Теллю"), но - соблюдая субординацию и в духе времени - звал его строго: "товарищ Галл".
Летом 1942-го они случайно встретились на улице в Москве, оба в военной форме. Копелев возмутился, что дипломированный германист служит в зенитчиках: "Товарищ Галл, в батарее вас может заменить кто угодно, а у нас людей не хватает!" "У нас" - это в службе по разложению войск противника. Сейчас такие подразделения называют "службой психологической борьбы". Тогда - Седьмое управление ГлавПУРа, "седьмые отделы" на уровне фронтов, "седьмые отделения" в армиях.
"Разложенцы"
- Немецкие шлягеры мы знали наизусть. Был набор трофейных пластинок. Звукопередача на передовой начиналась с того, что заводили патефон и ставили "Розамунду", "Лили Марлен"... Или "Блондес Кетхен". Слова пошленькие: "Лучше всех в нашем городке целуется блондинка Кетхен", а мелодия красивая. Агитмашина с рупорами - на переднем крае. Понятно, не на виду, укрыта где-нибудь в леске, но чем ближе к вражеским позициям, тем лучше, слышнее. Сам с микрофоном неподалеку - в окопе, в землянке. Пока песня звучит - все в порядке, но потом ты начинаешь передачу. И тут - закон! - немцы на звук открывают шквальный огонь. Прямо ад начинается... У них задача-максимум - тебя подавить, задача-минимум - заглушить. А тебе надо этот грохот перекричать. Прочитал текст - снова пускаешь песню. Огонь стихает - слушают. Так каждый вечер.
- Не думаю, что солдаты на передовой вас любили. Они ведь из-за вас под огнем оказывались.
- Да, без восторга принимали, чего уж... Но у нас - своя служба.
- А результат?
- Результат на весах не взвесишь. Я в "седьмое отделение" попал в 1942-м. Гитлеровцы были сильны. Перебежчики - очень редко, как правило, немецкие коммунисты, которые шли на фронт, чтобы перейти к нам. Приходилось слышать: "Что толку от ваших передач-листовок!" Отвечал: "Как вы себе представляете: я обращение прочитал, и немцы строем идут сдаваться? Но если после передач хоть кто-то не выстрелит в нашего солдата, поднимет руки - значит, все не зря". Эти разговоры прекратились после Курской дуги. У немцев наметился психологический слом. Участились случаи перехода на нашу сторону, сдачи в плен. Правда, и мы опыта набрались. Поначалу на что делался упор? "Наше дело правое"... "Пролетарский интернационализм"... Нет, объясняли и про условия содержания в плену (Геббельс уверял, что расстреливают), про нацистскую верхушку, и тем не менее... Но методом проб и ошибок учились. Разведотдел пленного допросит - передает нам. Выясняем вещи житейские: как кормят, давно ли отводили на отдых, хватает ли сигарет, как командиры относятся к солдатам, что пишут из дому... Передачу уже ведем на конкретный батальон. Повезет - уломаешь пленного выступить... Кстати, когда вошли в Германию, выяснилось: бытовую сторону немецкой жизни - цены, слухи, песни, настроения - мы знаем очень неплохо.
- Говорят, американские подразделения по психборьбе гордятся такой операцией: был подделан документ - ввиду огромных потерь и необходимости сохранения арийской крови немецкая женщина не имеет права отказать солдату-отпускнику. Можно представить бешенство фронтовиков-окопников, думающих о женах и невестах. Причем в контексте геббельсовских заклинаний о крови и арийстве сомнений не возникло...
- Гм... Мы бы до такого не додумались.
- Учитывая обстрелы - потери у вас были большие?
- В нашем отделении - бог миловал. В других армиях, знаю, "седьмоотдельцы" гибли. У нас своя история случилась. Осенью 43-го из Москвы приехала спецгруппа. Развернулись на передовой, начали звукопередачу - и всех накрыло. Командир группы подполковник Унру, немец-антифашист, погиб, а девушку из комитета "Свободная Германия", Эмми Штенцер, тоже немку, политэмигрантку, тяжело ранило. Я ее еще обратно в Москву доставлял. Эмми потом была первой женой Миши Вольфа, брата Конни.
(Конни - это Конрад Вольф, во время войны - сослуживец Галла. Впоследствии - известный немецкий режиссер. Умер в 1982 году. Миша - это Маркус Вольф, начальник разведки ГДР, один из самый блестящих разведчиков ХХ века. Оба - сыновья знаменитого немецкого писателя-антифашиста Фридриха Вольфа).[…]
2021 год:
https://russian.rt.com/russia/news/894716-shoigu-razlozhenie-obschestvo?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop&utm_referrer=https%3A%2F%2Fyandex.ru%2Fnews%2Fsearch%3Ftext%3D
Министр обороны России Сергей Шойгу назвал разложение общества страшной внутренней угрозой.
«Внешние угрозы — они понятны. Силовые угрозы я имею в виду, когда нам угрожают... Но есть более страшная часть, она в последнее время, точнее, десятилетия приобретает или приобрела уже основную опасность для любой страны — это внутренние угрозы», — цитирует Интерфакс Шойгу.
По его словам, речь идёт о постепенном разложении общества внутри страны.
«Неважно, кто-то говорит — молодёжь, кто-то говорит — не только молодёжь. Это разложение идёт, казалось бы, незаметно», — заявил Шойгу.